– Если тебе станет легче, расскажи мне, что произошло, – предложил спутник.

– Да у меня уже всё перегорело, дядь Вить, – Маргит могла без проявления эмоций говорить о давно пережитых событиях. – Отцу, родному отцу, а не Дарию, предложили за наш дом, который стоял вот здесь на углу, очень хорошую сумму, если он уговорит и соседа тоже продать свой дом. Отец всё сделал, как договаривались, но их с матерью обнаружили мёртвыми вскоре после сделки, а денег не нашли. И того, что они выручили раньше от продажи участка земли за городом и всякого хозяйства, тоже нигде не было.

– Ты знаешь, кто их убил?

– Раньше догадывалась. А сейчас, когда вы для меня сделали выписки из имущественных реестров, полностью уверена.

– Значит, ты решила восстановить справедливость, – грустно предположил Виктор.

– Я следую закону равного возмездия. Если вы не хотите ввязываться, я вас пойму и принуждать не стану.

– Нет уж, – возразил спутник, – у меня есть свои причины тебе помогать. Главное теперь, чтобы у тебя всё получилось.

– Простые бандитские приёмы работают надёжнее всего. А в сочетании с современными технологиями – и того лучше. Высадите меня за поворотом, пройдусь, подумаю о жизни. И о смерти.

***

Дверь в подъезд не закрывалась, внутри жутко воняло помойкой, по-видимому, мусоропровод давно требовал ремонта и уборки, но никого это не волновало. Стены были грязными, кое-как покрашенными когда-то весёленькой зелёной краской, а ступени сбитыми. Над головой висели не прикрытые коробом провода. Маргит не стала рисковать и вызывать лифт и поднялась по лестнице пешком, удивляясь, как быстро в Новой Иудее она забыла о бедности и связанных с нею неприятностях и неудобствах.

Маргит остановилась перед знакомой дверью, обитой старомодным дерматином. Собравшись с духом, нажала кнопку звонка. Услышала шаги, кто-то долго смотрел в глазок, не задавая вопросов, отпёр замок и отступил вглубь темной прихожей, пропуская её внутрь. Маргит вошла, закрыв за собой дверь, и остановилась. В тусклом освещении перед ней стоял, сжав кулаки, рано постаревший человек, седой, худой и остроносый. Только глаза горели, как раньше.

– Ну здравствуй, Сова, – произнёс он, назвав Маргит школьным прозвищем, которое потом стало её позывным.

– Я вернулась, чтобы отомстить, – сказала она.

Человек сделал знак следовать за ним. Маргит прошла в комнату, в которой был включён старенький монитор, служивший единственным источником света. Сбросив на пол рюкзак и куртку, она уселась по детской привычке на пол, на старенький бордовый ковёр, лежавший тут целую вечность.

– Мать жива? – спросила она.

Человек отрицательно покачал головой.

– Один я. Говори, зачем я тебе понадобился. И откуда ты взялась? Я думал, что тебя убили… Как всех ваших.

– Как видишь, до меня не добрались, – заметила Маргит. – Служу в армии другой страны. Сейчас хочу восстановить справедливость, насколько это возможно.

– Служишь в армии, – грустно рассмеялся собеседник. – Одна ты нашла своё призвание в этой кровавой бане.

– Адам, я ничего не знаю, что здесь происходило после того, как родители отправили меня подальше отсюда. Через три года после отъезда я вообще выпала из этого мира, можно так сказать. Сейчас у меня есть время и средства, чтобы… Ты сам понимаешь… Но мне нужны адреса и контакты. Я почти никого из знакомых не смогла найти с помощью интернета, поэтому я здесь, у тебя. Ты всегда был главным хранилищем информации.

– Кого ты хотела найти? У власти сейчас стоят люди, которые воспользовались вашей наивностью, вашим оружием и вашими жизнями. Твой бывший командир – большой чин в одной частной армии. А твоих сослуживцев, кто не погиб во время военных действий, уничтожили позже. Белку поймали, насиловали и били арматурой, пока она не сошла с ума, а потом облили бензином и подожгли. Ламбаду нашли утопленной в Солёном озере, она была на пятом месяце. Солярику подложили бомбу в автомобиль, он умудрился выбраться из машины, пока зеваки вокруг стояли и смотрели, как он умирает. В вашем взводе живых не осталось. Только ты, если это на самом деле ты…

– Ага, – Маргит рассеянно кивнула. Она вспоминала подруг: шуструю стройную Белку-Лену, крупную, мягкую и добрую Ламбаду-Кристину, в которую со старших классов был влюблён Адам.

– Почему ты жив? – спросила она. – Неужели тебя не тронули?

– Со мной провели разъяснительную работу, – зло ухмыльнулся собеседник. Он разжал кулаки и протянул руки, чтобы Маргит могла их получше разглядеть: пальцы на обеих его кистях были отрублены по третью фалангу. – Любуйся, на протезы пока не накопил. Сказали, что если бы могли доказать мою вину, то убили бы, как всех. А так только за связь с Ламбадой наказали. Но если тебя здесь кто-то узнает, то мне точно конец.

– Чем ты занимаешься?

– На могилку хожу, – подумав несколько мгновений, ответил Адам. – К ней и ребёнку. Пишу исторические статьи на военную тематику, на хлеб и курево хватает, а мне больше не нужно.

– Послушай, – Маргит постаралась, чтобы её голос звучал мягко, но убедительно. – Конечно, трудно назвать близкими отношениями то, что мы с тобой просидели в школе три года за одной партой, и то, что ты пять лет встречался с моей лучшей подругой. Но ответь мне, как не чужому человеку, неужели ты думаешь, что Кристина хотела бы, чтобы ты жил так, как ты сейчас живёшь? Разве она любила не самого умного парня в школе, который умел на лету схватывать информацию и делать выводы, человека, который всегда был сосредоточением знаний и холодной логики? Разве она обрадовалась бы, увидев того запуганного инвалида, в которого ты превратился?

– Ты всегда была не от сего мира, Сова. Ты, наверное, всё это время провела в стране розовых единорогов и голубых пони. У меня есть выбор? Мне не хватает денег на элементарное, мне некуда уехать, и никто не берёт меня на работу.

– Я предлагаю сделку, – Маргит порылась в рюкзаке. – Вот ключи от квартиры, я напишу адрес. Вот некоторая сумма, которой тебе хватит на первое время, а там, куда ты приедешь, найдутся ещё деньги и хороший человек, который поможет тебе устроиться. Как я сказала, мне нужны имена, адреса, контакты. Если дополнительно найдутся должности, распорядок дня, привычки, это мне очень поможет. И не говори, что ты не в теме. Я знаю тебя много лет и помню, как скрупулёзно ты фиксировал и сопоставлял все известные тебе факты, если они затрагивали сферу твоих интересов. Сразу же после того, как ты дашь мне эту информацию, ты возьмёшь минимум вещей: документы, жёсткий диск из своего компьютера, фотографию Кристины… Что там ещё у тебя осталось из памятного? Мамино колечко, бабушкины серёжки… И с маленькой сумочкой, будто вышел за сигаретами, уедешь в столицу. Там на вокзале ты выбросишь свой мобильный телефон и навсегда забудешь дорогу сюда.

Школьный товарищ смотрел куда-то вбок и подёргивал губами и носом. Маргит отвернулась, давая ему время принять решение.

– Уезжай, пожалуйста, – попросила Маргит. – В ближайшее время здесь ничего хорошего не произойдёт.

– Ты приехала одна? – спросил он после некоторого размышления.

– У меня есть помощники, – ответила Маргит. – Не совсем такие, как ты мог бы себе представить. Они не знают того, что знаем мы с тобой. У них нет никакого субъективного отношения к происходящему, понимаешь?

– Хорошо, я помогу тебе, – решился Адам. – Куда тебе выслать то, что у меня есть? Ты не ошиблась, я действительно собрал нужные тебе сведения. Я хотел бы сам… Но как?

Он сел за компьютер и застучал культями пальцев по клавиатуре.

Через два часа, побрившись, напившись чая с засахаренным вареньем и оставив на столе ключи от своего жилища, он отправился на вокзал. Когда Маргит получила от Адама сообщение, что он благополучно сел в поезд и отъехал от станции, она облегчённо вздохнула и принялась думать над планом дальнейших действий.

***

– Подъехали, – раздалось в наушнике. – Внизу и на этажах чисто. Боевая готовность.

Маргит оторвалась